Здравствуйте все, кто меня слушает. Хочу позволить в течение нескольких минут, как художник, в форме своих очередных словесных провокаций, предложить вам очередной повод для мысли. Да, и пользуясь случаем, хочу объясниться, почему в своих беседах я использую разные смысловые понятия, которые как бы не связаны между собой. Этот метод провокаций и недоговоренностей используется скорее в живописи, но через слово, как мне кажется, он также работает, так как не позволяет слушателю получить от меня однозначный разжеванный вывод, а каждому дает возможность самостоятельно мыслить.

О культуре хвастовства. Хвастуном я был с детства. Поэтому тема для меня более чем близка. Начиная от первого рисунка, с которым я бежал к маме за похвалой. В последствии, по мере своего развития, конечно же, хвастаться приходилось всем, чем попало. Своим и не своим, от талантов, ума и скромности до элементарного свободолюбивого подросткового хамства. Ну, а про дальнейшие амбиции и успехи говорить не приходится. Имея за собой такой стаж и опыт хвастовства, тихо сгорая от стыда, я продолжаю это делать, поэтому и предлагаю вам эту тему.

Ничто в нашем мире не блещет так, как результаты хвастовства. Красивые дома, ухоженные поля, шикарные корабли и самолеты, сногсшибательные наряды, украшения, небоскребы, златоглавые купола, государства, народы, люди, люди, люди.... Ну конечно, как же можно по-другому, ведь все это ради Бога, науки, искусства и чего угодно, только не ради хвастовства.... Мы знаем, что Богу противен наш самоуверенный пафос. Мы вообще многое знаем, что нужно и не нужно, но мы хвастаемся. Хвастаемся всем. Своей лихостью и святостью. И чтобы правильно хвастаться, нам нужна культура. Нет, можно и без ее помощи все спрятать под рубище старца, но это уже неэстетично и тем более уже было. Спрятать хвастовство надо модно, со вкусом, а главное, с правильным выражением лица. Вот здесь скорее нужна культура.

Мотив понятен: «Я хочу показать свое превосходство, но чтобы никто не подумал, что я это хочу показать». К примеру — все должны увидеть мой достаток или принадлежность к особому кругу или сословности, но в скромной и красивой форме. Но все-таки с целью, чтобы никто не узнал, что я это хочу показать. Такое лукавство достаточно вечно и порой доходило и доходит (особенно сегодня) до уже смешных форм. Что делать. Мы не хотим просто — выглядеть. Мы просто хотим, чтобы на нас смотрели. Последние смешные и новые формы мы называем современноевропейскими, что и понятно, ведь азиатская культура более традиционна и открыта в своих проявлениях. Будь-то в форме золотых автомобилей, яхт и дворцов шейхов или в игрушечных украшательствах стареньких «девяток» с громкой музыкой простых джигитов. В любом случае, богатый европеец и богатый южный миллиардер, так же, как и скромный европеец или не очень богатый скромный продавец фруктов, хочет хвастаться. Можно обосновать это природной необходимостью и вспомнить Фрейда, можно это внести в особенности национальных культур и воспитаний. Можно к свойству проявления греха (гордыни и тщеславия), как хотите... Мне же интересно смотреть на все глазами художника.

Нам уже немного понятно. Мы пришли к тому, что хвастаться могут все и всем, и во имя всего. И во имя Бога, науки и человечества, и во имя себя любимого. С природой понятно. Павлин отличается от курицы и скромный павлин всегда будет в глазах даже самой громкой курицы хвастуном. Тут все гармонично оправдано. Не совсем легко с человеком, но и здесь к нам на помощь приходит богословие и аскетика, но тогда мы всю историю развития искусства соединим с историей развития и совершенствования греха? Мне очень интересна мировая художественная культура, также, как и мировое художественное бескультурье. И чем дольше я живу и рисую, тем больше поражаюсь первобытной наскальной живописи. Проявление человеческих творческих способностей в изначальном чистом виде, без влияния цивилизации. Такое девственное творчество очень сильно разнится от сегодняшних попыток проявить святость через, к примеру, пошлых базарных глиняных ангелочков. Легкость и уверенность линии с учетом и знанием свойств материалов. Такая смелость может выражаться только в моменте чистого творчества. Такая, в нашем понимании, незатейливость сегодня может оцениваться только серьезными искусствоведами и приобретает другой, достаточно сложный смысл. Предлагаю вам очень внимательно изучить эту живопись, особенно художникам. В этой теме много поводов для мысли.

От себя только отмечу, что серьезно начинать изучать историю искусств надо не с Древнего мира, в котором уже заложены моменты социальной адаптации. Свободный подход в изучении этой темы должен начинаться с изучения особенностей изменений восприятия человека, которое формируется и меняется в результате пребывания его на земле. И наука этим занимается, но часто упуская факт изменения и искажения человеческой духовной природы в процессе истории. Поэтому и искусство со временем меняет формы и открывает другие возможности человека, но при этом и многое теряет. А теряет, прежде всего, бесстрастность, которая и влечет за собой все эти изменения форм и содержаний в пользу элементарного выпендрежа, оформленного в национальные, религиозные и другие сегодняшние видения, которые, как правило, не имеют отношения к истокам, а только служат прикрытием для сегодняшнего невежества и, соответственно, тщеславия и хвастовства. Отсюда обесценивание, расточительность и так называемая демократизация. Помните у Н. Бердяева: «От демократизации культура повсюду понижается в своем качестве и в своей ценности. Она делается более дешевой, более доступной, более широко развитой, более полезной и комфортабельной, но и более плоской, пониженной в своем качестве, некрасивой, лишенной стиля».

Отсюда вывод, что хвастовство — это понятие, не связанное с понятием культуры, и те бульварные средства, с помощью которых оно сегодня себя проявляет, есть просто атрибут, который внешне напоминает искусство и тем более архитектуру. Кстати, такими иллюзиями была увлечена еще Америка, выстраивая из пластика свое смешанное соединенное культурное могущество. Во многом преуспела, но остановка уже читалась буквально несколько десятилетий назад. Ну и мы не отстаем, что естественно, и приходим к тому, что в конце концов хвастаться будем только своей якобы принадлежностью к чему-то бывшему. А точнее, к тому, что нам уже давно не принадлежит.

Закончу тем, что все сильное нуждается в культуре. Все слабое нуждается в пафосе. Сильное слабеет, как правило, в момент, когда с помощью культуры ищет подтверждение своей силы, используя культуру как повод для хвастовства, так же как и слабое становится сильным, когда созидает, изучает и сохраняет культуру. Думайте.

Художник Дмитрий Кустанович
11 января 2021