Ничто так не портит семейную жизнь, как наш мужской храп. 
«Бей» — говорите перед сном своим женам и протягивайте небольшую подушечку, которая специально для этого должна быть подготовлена. Я так делаю. 
Можно только представить, как нежные, трепетные женщины прижимают к себе эти самые подушечки, глядя на нас раскинувшихся спящих, и не могут решиться ударить. Да, друзья, наши чуткие и самые лучшие на свете жены не могут не то что ударить, но иногда и растолкать нас, своих не самых лучших на свете мужей.
Уже ближе к неделе о блудном сыне каждый раз всё больше начинает казаться, что это не только про нас, но ещё и про какое-то отдельное явление, называемое «нелепость».
Мне эта нелепость иногда даже нравится. Я нахожу в ней некую уместность. Точнее, мне нелепость в человеке нравится больше, чем храп. Ведь храп не может быть легким, безобидным и сомневающимся. Он обязательно должен быть обидным из за своей уверенности. В нём нет той самой робкой нелепости, которая меня пока ещё умиляет. Он хамский и циничный. Он плебейский. Он отвратителен и не может быть нелепым хотя бы потому, что он — здравый. Его не жалко потому, что он просто наглый. И этого достаточно.
А вот нелепость пока жалко. В ней ещё осталось смущение, хотя уже и исчезает смысл.
А ещё нам пока не жалко фарисея. Но уже на следующей неделе нам станет немного жаль неблагодарного блудного сына. И потом будет жалко. И потом. И это будет замечательно, если мы к концу Великого Поста пожалеем всех и всё на свете и не сможем даже подумать плохо, не говоря о том, чтобы ударить кого-то подушечкой.
Мы воюем со своими вечными врагами на своих извечных территориях, чтобы потом жалеть. И врагов, и себя, и территории.
Нам на фоне народной нищеты до обиды и боли был противен сытый и самодовольный царский режим. А через 70 лет мы его пожалели. Даже молимся за слабохарактерного царя-страстотерпца и его семью. И это замечательно.
Мы ненавидели немцев и весь западный мир за ад и горе, которые они нам принесли. А потом жалели. Преклонялись перед их успехами. Даже жили у них. Даже женились и выходили замуж за них. Вполне возможно, за внучек и внуков тех, кто с наслаждением пытал и убивал наших бабушек и дедушек. И это тоже замечательно — любить и жениться.
Даже сейчас нам противна очевидная злоба, очевидная жадность и очевидная глупость х@лов, а потом обязательно и их пожалеем. Мы же не жадность, глупость и злобу жалеем, а х@лов. И это снова замечательно. Это вновь замечательно. Это заново замечательно. Нас убаюкают их жалостливые песни, глубоководные взгляды, мягкие горячие формы и сытая уверенная семейная правда. И это тоже, тоже, тоже замечательно!
Это замечательно, что мы жалеем. Это прекрасно, что мы жалеем. Это великолепно, что мы — люди. Это бесподобно, что мы — люди.
Бейте нас, жены! Бейте и жалейте! Бейте маленькой подушечкой, чтобы потом не нужно было большой. Своё бьёте.
Целуйте без оглядки и внимательно смотрите вокруг с осторожностью. Своё целуете.
Живите открыто и вовремя закрывайте дверь. Вы свой и только свой дом закрываете.
Любите без остатка и оставьте на молитву.
Она нам сейчас очень нужна.

Художник Дмитрий Кустанович. Детская площадка, 30x50 см, холст, масло, 2022