Больше всего боялся писать на пенсии мемуары. Не потому, что мемуарных «пенсов» всегда было уныло много, а потому, что в это свободное от достижений время как никогда очень много немногого в малом. Оценки — переоценки у дедушек, да вспоминалки про раставалки у бабушек. 
Прав Н. Бердяев, говоря, что «свобода не демократична, а аристократична». Художник остается художником, когда как можно больше сохраняет и сам сохраняется в этом самом малом. Примите мой сумбур со снисхождением и не мешайте мне говорить про возраст — это и правда самое честное, что ещё остается в нашем до противного пузырчатом непродуктивном мире.
Раньше старики после просмотра того, что им не нравилось, задавали молодые вопросы: «А за что мы воевали, товарищ такой-то художник, писатель, режиссер?»
И вопрос о культуре не стоял. И о бескультурье тоже. Просто создавались шедевры. И после создавались. И ещё чуть позже.
Мир Африки в моём творчестве ещё впереди. Он ждёт ровно столько, сколько ждал музейный перекормленный «цивилизованный мир» конца своей логической остановки.
Там слоны, носороги и бегемоты, жирафы и львы. Там всё такое-не-такое.
И это интересно.
Носорог важен в деталях. Эти детали сохранялись миллионы лет.
И это — важно!

Дмитрий Кустанович. Носорог, 90х130 см, 2023