Белые ночи. В Петербург приехали шорты. 
И даже всё вроде милое попадает в мою немилость. 
У Наташеньки много ума и чувства юмора. И она меня этими народными средствами лечит. Вот заворчу, скажет — не переживай, это щитовидка. А нахмурюсь, сразу же продиагностирует во мне новую степень ожирения или какого-либо охренения. И я смеюсь, и всё проходит, потому что меня — победили. Меня, оказывается, можно победить. Но только любовью, умом и чистосердечием.

В Петербург приехали шорты.
Не смотрю, забываю и думаю только о хорошем. Вот сегодня, рассматривал альбом Бенуа, а после с умным видом обедал. Наташенька меня смешила и дразнила мой живот. Я смущался, психовал, отворачивался и делал великоумные жесты. Но Наташенька снова вылечила меня, продиагностировав какое-то очередное нелепое заболевание.

В Петербург приехали шорты.
Откуда они. Раньше я смотрел в окно, которое выходит во двор. Потом перестал туда смотреть, потому что вдали стали появляться новые стройки. Я бился головой и кричал, что больше моей ноги в этой комнате не будет. Наташенька сказала, что это сосуды, и я заснул. Проснувшись, начал смотреть в другое окно, которое называю шумным, но в том то и дело, что именно там эти самые шорты. Они двигаются, их всё больше, и им нужен шум.

Вот! Им нужен шум. В Петербурге шортам нужен шум! В других местах им нужно солнце, молодость, море и взгляды. А именно в Петербурге им нужен шум, а уж после солнце и взгляды.
Нет. Им вообще ничего не нужно, потому что они слишком короткие для того, чтобы им было что-то нужно именно в Петербурге. Шорты — это ущербные штаны, которые носят те, кому совершенно не нужен Петербург. Он им противопоказан! И их специально выдумали для того, чтобы мне стало плохо.

В Петербург всё-таки приехали шорты.

Пойду к Наташе.

Дмитрий Кустанович. Летний день в Петербурге, 60х70 см, 2016