Котов я должен любить один. Если рядом кто-то тоже любит кота, меня почему-то встряхивает. Такая поврежденность возникла когда-то на пляже. Заснуть своими визгами мне не давали боземойки. Я их тайно наблюдал лежа на животе.
Боземойки — это тети, которые кричат «боземой» при виде, к примеру, маленькой собачки или котика. Я их боюсь.
Если бы рядом, когда я смотрел на этого кота, кто-нибудь сказал — «боземой», за картину бы даже не взялся. Но рядом было тихо, морозно, пахло дымом из печей и чем-то съедобным.
Я был мил и спокоен. Если бы в этот момент мимо проходили милейшие женщины, они бы наверняка, глядя на меня, сказали:«боземой». И я бы застрелился. Потому что в этот момент в голове решались серьезные творческие задачи.
Изображенный на картине кот не сидит на диване. Он сидит на заборе. Его не тронули городские руки, сухие корма и жидкая коричневатая масса с разноцветных пакетиков. Он свободен, ест что хочет и кого хочет! По высочайшему изволению его пускает в дом погреться любящая бабушка, а летом он слышит искренний журчащий голос приехавших на каникулы детей, к которым он подходит гладиться.
Он в этом мире уместен.
От того и счастлив.

Дмитрий Кустанович. Деревенский кот, 80x60 см, 2015