Каждый из нас был молодым. Наши герои должны были быть или убиты, или отравлены, или ещё что-нибудь загадочное с ними должно было случиться. Это оправдывало важность нашей идеи. Это оправдывало нашу свободу, которую мы ожидали всё своё детство. 
А ещё это подтверждало нашу взрослость. Правда рядом уже ходили какие-то волосатые подозрительные взрослые, но это не считалось. Кстати, они и тогда казались подозрительными, и только со временем оказалось, что это те самые обычные, которые всю жизнь только и делали, что мечтали быть необычными. Наверное они тоже, как и мы, хотели что-то в себе оправдать. Молодежь же примет всех. Лишь бы был — наш. А наш — это тот, кто тоже против.
Но всё равно взрослыми хотели быть именно мы. Мы, мы, мы...
А потом нас забирали в армию. Там мы становились другими. Тупыми, однозначными, зомбированными плечистыми ребятами, которым за несколько лет стало в этой жизни как-то всё понятно.
Мы учились, работали и нам становилось ещё более всё понятно. А рядом снова были те, кто были почему-то против.
А мы жили дальше. Становились специалистами, нас знали, узнавали, любили или нелюбили, но мы были. Мы старались быть и нести за всё ответственность. А рядом путались и путались эти непонятные и неудачные подозрительные, которые нам завидовали, и снова были против. Они были чего-то, от чего-то, за что-то против.
Мы же и дальше жили. Дальше и дальше. Мы шли, создавали, ошибались и что мы только не делали. Мы становились. Становились с каждым днём. А они рядом и рядом. Всё против и против.
Они всегда будут против, потому что им жить противно.
У них вечный токсикоз на нас.
И без нас не могут.
Потому что не могут, но всегда знают как.

А что касается молодежи, то она во все века будет молодой. И это хорошо.
Главное не мешать ей иногда ошибаться.

Дмитрий Кустанович. По весеннему дворику. Из серии «Петербургские дворики», 50х60 см, 2013