У меня много снега, много хлеба, а колбасы нет. И я пошел в магазин, где встретил знакомого. Он профессор технический, я художник практический, и мы напились. Дома он сказал, что был с деятелем культуры, я сказал, что был с деятелем науки, поэтому нас не ругали. 
Сначала друг другу мы несли мысль за стойкой, потом вещали за каким-то столиком, а после, в галерее, нас объединяли остатки в шкафчике. Домой, по взрослости, мы шли медленно. 
Мысль про то, что если бы все погоды и правительства в мире вдруг стали хорошими, отчего нам стало бы чего-то не хватать, нас расстроила, поэтому мы добавили, и приходили к другой мысли.
И только утром я ее, замученную, за которую отдал здоровье, вчерашний вечер и множество слов, сформулировал в двух словах. Проснувшись, в поисках носка я понял, что не могу без него жить. Их должно быть — два. И от этой единственной мысли, я сбиваю все остальные. Они (мысли) у меня взаимозависимы.
Выстроить форму — это еще не значит ее сохранить. Мысль не может быть закончена по своей природе.
А главное — она безотказна.
Всего лишь. И стоило же ради этого пить...
Хмурь.

Дмитрий Кустанович. Дворик в карельской деревне, 50x60 см, 2017